Свет горит в моем окошке,
На окошке чашка с ложкой,
Блюдце в вазочке конфеты,
Две забытые газеты,
Банка с медом, чайник с чаем.
Я тебя не замечаю,
Ты не смотришь на меня
Вот уже четыре дня.
У окошка стул с подушкой,
Над окошкам спит звезда.
Я скажу тебе: «Послушай!»
Ты ответишь тихо: «Да?»
Я скажу: «В такую стужу...»
Я скажу: «В такой мороз,
Кот болеет, пес простужен,
Попугай повесил нос.
Для чего тебе свобода?
За окошком непогода,
Все дороги занесло.
Выпьем вместе чаю с медом,
Ведь в такое время года
Страшно растерять тепло.

 

Худшая ложь — та, что мы говорим себе перед сном. Мы шепчем ее во сне, убеждая себя, что мы счастливы или он счастлив; что можем изменить себе или он изменит решение; уговариваем себя, что можно смириться с потерей. Каждый вечер перед сном мы лжом себе в отчаянье, тщетной надежде, что ложь станет правдой.

 

Ведь даже ты -

Ты хуже, дешевле, проще,

Ты — кого я считала Богом,

Ты хуже, дешевле, проще...

Я у зеркала стояла с чувством смешанным:

Ни лицом не оплошала, ни фигурою…

И имела все задатки Мудрой Женщины,

Равно как и шанс остаться Дура-дурою...

Все возможности просчитаны и взвешены,

И в согласье с мировой литературою…

Я пыталась быть хоть в чём-то Мудрой Женщиной,

Хоть удобнее и проще – Дура-дурою.

Дни безбедные мне не были обещаны,

И не очень-то боялась стрел Амура я…

Ох, надолго ли хватило Мудрой Женщины?

Где-то  робко проявилась Дура-дурою.

По судьбе моей пошли сплошные трещины,

Вновь у зеркала стою с усмешкой хмурою

И ищу в себе остатки Мудрой Женщины,

А оттуда нагло смотрит Дура-дурою.

Да, я знаю – настроенья переменчивы,

Обусловлено не всё твоей культурою.

Ты являешься по сути Мудрой Женщиной,

А на деле – то и дело Дура-дурою.

И, как будто, не совсем собой развенчана,

Но пою себя  прокисшею микстурою:

Не выходит ничего у Мудрой Женщины –

Хватит мудрости остаться Дура-дурою…